Потирая висок, Мадлен на мгновение закрыла глаза, выбрасывая из головы скопившиеся за день рабочие мысли. Нет, ей нравилась занимаемая должность и выбранный профиль, даже если не брать во внимание дополнительные бонусы, прилагающийся к этому профилю. Но как не крути эта работа отнимала много сил, далеко не всегда была легкой и без пыли. Порой пациенты подбрасывали довольно каверзные загадки, заставляя разве что не всех поголовно тут напрячься и как следует подумать. А быть может причина еще в том, что Мадлен уже целую неделю не кормилась от своих напичканных седативными и транквилизаторами доноров.
Одной рукой закрывая папку, лежащую на столе, другой выключая шестой бранденбургский концерт, что помогал удерживать стройный ряд мыслей в уставшей голове, Мадлен поднялась из-за стола. Неделя воздержания это довольно долго и плохо сказывается как на настроение, так и на внешнем виде. Тем более, когда вот оно рядом, только руку протяни и дразнит изо дня в день, само напрашиваясь. Все равно что сидеть на голодной диете работая в кондитерской и целыми днями находить себе оправдание лишь бы не касаться свеженькой сладости. Положив папку сверху стопки, доктор запахнула белоснежный халат с бейджиком и пошла проведать своих усмиренных медикаментами пациентов.
Вечерний обход занял не более получаса. Зайдя в первую палату утомленной и задумчивой, Мадлен вышла из нее уже с легким намеком на довольную улыбку. После второго визита, заботливый доктор улыбалась более уверенно. Одарив своим вниманием и третьего пациента с запущенным случаем биполярного расстройства, Вайнер прям расцвела в одно мгновение, почти буквально чувствуя, как за спиной раскрываются черные демонические крылья. Нет, они конечно, не открылись, но само выражение подходило к ситуации как нельзя лучше, хотя и имело двоякий смысл. Походка Мадлен стала заметно бодрее, глаза заблестели и губы изогнулись в сытой улыбке.
Вышагивая по коридору, как по модному подиуму и откровенно наслаждаясь приливом сил, Вайнер наткнулась на одного из сотрудников, что тут же доложил о незапланированном посетители. Полиция? Детектив? Довольная улыбка сползла с лица Мадлен, взгляд мгновенно стал холодным и серьезным. Доктор молча кивнул, мол спасибо, разберусь, и разгладила узкую юбку, почти скрытую под распахнутым белым халатом. Полиция! Так вовремя, словно у них чутко настроенный детектор стоит и только и ждет, когда кто-то что-то противозаконное совершит.
Избавляясь по пути от ощущения едва не пойманного за руку правонарушителя, Вайнер остановилась на пороге своего кабинета и уставилась в спину детектива.
- Здесь, - ответила она на поставленный вопрос, который услышала еще на подходе и шагнула через порогу, прикрывая за собой дверь.
Цепкий, холодный взгляд скользнул по обстановке кабинета. Все на своих местах. Стопка папок нетронута, компьютер не включен. Как это удачно вышло, что у него не было возможности побыть тут много дольше в полном одиночестве и без должного присмотра. Обходя диван и держась на расстояние от гостя, Вайнер не сводила с того взгляда, словно пыталась прям вот с одного захода без слов понять за чем он явился на ночь глядя. По делу? Реальному или надуманному?
Об интересе детектива к давно минувшим делам Мадлен слышала. Более того, она даже своевременно изъяла это самые дела, а следом и еще некоторые папки с сомнительным содержанием из всеми забытого, пыльного архива, который до сих пор никто не удосужился перенести на цифровой носитель.
- Чем могу быть полезна? – Деловито поинтересовалась она, опускаясь на свое кресло и складывая ладони на столешнице. - Детектив. Инспектор. Доэрти.
Находясь на пике активности сразу после кормления, Вайнер грешным делом подумала прям с ходу, сразу отбить одним разом всякое желание у этого мальчишки рыться в прошлом и забыть. Уже вот раз и навсегда всем сразу все забыть и никогда больше не вспоминать. Какой смысл-то? Мертвых в ряды живых все равно не вернуть. Ответы? Правда? Да кому оно надо спустя тридцать лет?   
Подумала, но не предприняла не малейшей попытки, все еще надеясь, что причина прихода совсем иная и никак не связана с прошлым.

Ошиблась! Точнее, наоборот. Не ошиблась. Только на лице Мадлен не отразилось совершенно ничего. Она застыла, словно восковая кукла и молча смотрела на детектива, ожидая, что еще тот интересного скажет. Как давно она тут? С его то возможностями это выяснить не сложно. Пытается показать, что не интересовался или правда не додумался поинтересоваться? Взбодрившийся мозг ловил, запоминал и тут же анализировал каждое слово, одновременно делая выводы и предугадывая следующее слово. А мальчишка был предсказуем. До скучного просто и не оригинален. Жаль только понятия не имел к кому на разговор заскочил.
Хлоя? Мадлен мысленно хмыкнула. О, она уже и забыла как звали ту женщину. Адвокат, назойливая жена детектива Доэрти – это демоница помнила. Но вот имя и лицо уже стерлось из памяти, сохранив лишь важные детали тех событий. Мадлен с запозданием молча кивнула на просьбу присесть, хотя понимала, что ее разрешение в данный момент не играет никакой роли. Он пришел и хочет говорить. Ему наплевать хочет ли она того. Ладно! Поиграем по таким правилам. Взгляд мельком скользнул по опустившимся на противоположный край стола мужским ладоням и тут же скользнул по лицу, задерживаясь на глазах.
Прямо в палате? Вайнер опять хмыкнула. Вообще-то, не прямо в палате, насколько она помнила. Ну, по официальной версии. Прямо в палате ей ввели особый коктейль из препаратов, что лишь усилил нездоровые фантазии женщины, облекая их в форуму почти реальных галлюцинаций. А кто такая миссис О’Майли? Этого имени Мадлен что-то не могла припомнить, но виде не подала. Лицо ее все так же оставалось бесстрастным, больше напоминая застывшую во времени и пространстве маску.
Проглотил тогда? Ей захотелось снисходительно улыбнуться и язвительно заметить, что вот тогда, детка, ты бы и не такое проглотил в силу своего нежного и глупого возраста.  Видимо, по этим же причинам начал потом и задумываться. Нежность спала, а глупость осталась и расцвела буйным цветом, подводя к краю вот ровно той же бездны. Точнее, к краю все той же крыши, которая за тридцать лет никуда не делась.
Видел решетки на окнах? Мадлен напряглась. Он что ребенком тут был? Ну, даже если и был, то как попал в палату? Обычно посетителей дальше общего холла и общих комнат для свиданий с близкими не пускают. Хотя, решетки можно увидеть и с улицы. Главное не в этом. Главное, что он о них знал и мыслил верно. Выброситься из окна палаты на втором этаже и убиться так, будто спрыгнул с крыши пятиэтажки не реально.
Хочу знать правду для себя! Мадлен довольно усмехнулась в душе. Вот оно слабое местечко, в котором можно умело поковыряться. Правда. Вопросы. Страхи, которые рождаются из неизвестности и не дают спать по ночам. Стройная и холодная мысль запнулась за «человечность» и увязла в упоминание возраста главного врача лечебницы, который был раза в три моложе Мадлен и годился ей в праправнуки. Черная бровь едва заметно дрогнула, но кстати, на словах «вы могли бы например». О, она много чего могла бы, но вот хотела ли?
Едва детектив замолчал, снисходительная улыбка тронула алые губы, ресницы чуть дрогнули и опустились, пряча взгляд, желающий пробраться в самое нутро мальчишки и заставить его забыть все эти глупости.
- Вы хотите, чтобы я нарушила закон, детектив? – Поинтересовалась Вайнер, вновь поднимая взгляд на гостя. – Есть такое понятие как врачебная этика, которая подразумевает невозможность раскрытия подобных сведений третьим лицам. Даже если они ближайшие родственники. Да и что вы надеетесь найти в этих старых папках? Хотя, я могу вам точно сказать, что в них есть.
Мадлен опять улыбнулась, опять снисходительно и сделала глубокий вдох, чуть подаваясь назад. Задумчивый, изучающий взгляд скользнул по собеседнику, жаждущему правды. Она точно знала, что искомого в этих папках нет и быть не может. Все давно уничтожили. Еще тридцать лет назад.
- Описание состояния, в котором была доставлена пациентка, первичное освидетельствование, первичный курс лечение, назначенный для подавления ярко выраженных симптомов, - она чуть качнула головой, будто обсуждала меню для званного ужина. – Последующие наблюдения, записи, содержащие подробности приватных бесед с пациентом, корректировки курса лечения, изъятие и введение каких-то препаратов. Полагаю, точный диагноз. Не думаю, что вы из всего этого что либо поймете и сумеете трезво оценить с профессиональной точки зрения. Вам в любом случае понадобится мнение независимого эксперта в области психиатрии, чтобы разобраться в истинных причинах и следствиях. Но что это даст? Разве вернет вашу мать? В чем суть это интереса, детектив? Может быть, лучше задуматься о причинах, которые побуждают вас столь настойчиво требовать из наших закрытых архивов медицинскую карту вашей матери? Вы боитесь, что симптомы ее болезни имеют наследственный характер и могут проявиться у вас или ваших детей?

Градус вдруг сильно подскочил и от резкой интонации мужчины, женщина инстинктивно подалась назад, упираясь в спинку своего кресла. Ладони ее соскочили с края столешницы и улеглись на подлокотники. Но ни на в глазах, ни на лице испуг не отразился. Его не было, хотя Мадлен открыто дистанцироваться от своего собеседника, по прежнему ловя каждое его слово с невозмутимым видом.
Если бы Доэрти только знал насколько по адресу он попал, доискиваясь своей правды. Вся ситуация в глазах Вайнер выглядела даже и не ироничной. Ей вовсе не было смешно, глядя на выпады детектива, отдающие едва скрываемой агрессией. Злость, недоверие, зацикленность – оно все тянулось ярко-алой нитью через его монолог. О матери, об отце, о их смерти, о… Демонах? Темная бровь, вновь дрогнула, на мгновение придавая бесстрастному лицу недоумение. «Не реальны? Ой, да ладно, милый ты мой мальчик», - мысленно усмехнулась Мадлен, глядя на детектива, купающегося в своих заблуждениях.
У кто-кто, а Вайнер отлично знала, что демоны еще как реальны. Она сама принадлежала к их числу. И вовсе не иносказательно, а в самом что ни на есть мифологическо-библейском смысле. У нее даже крылья имелись. Черные, конечно. А еще она умела летать и влезать людям в головы. И вот нет, не бредила сейчас не разу, будучи самой что ни на есть здоровой на всю голову. Демоницей. Не человеком даже на десятую часть. Стопроцентный, самый настоящий демон, который сейчас взирал на этого человечка, пытающегося ее убедить, что он нормальный и реально демонов не существует. Ирония? Нет. Идиотизм, в чистом виде.
Вайнер опять сделала глубокий вдох, глядя как мужчина мечется по ее кабинету, вскакивая со стула и отходя к окну, поворачиваясь спиной, устремляя взгляд прочь. Она на мгновение отвела взгляд от его широкой спины. Пальцы скользнули по гладкому подлокотнику, поглаживая его. Мысли попытались вернуться на круги своя. Да, демонов не существует. Допустим. Все тут, в этом кабинете на голову здоровы. Допустим. А Мадлен понятия не имеет о том, что произошло тридцать лет назад в этой лечебнице. Допустим.
- Мистер Доэрти, - начала она непринужденно и умышленно опуская его служебное звание, - хотите выпить? Чай? Кофе? Бренди?
Не дожидаясь ответа, Мадлен подняла телефонную трубку, стационарного аппарата и нажала одну единственную кнопочку.
- Лили, будь добра, подай, пожалуйста кофе в мой кабинет. На двоих. - Она сама сделала за него выбор, положила трубку и вновь взглянула на своего гостя.
Взглянула как на впечатлительного ребенка, что пытается доказать существование монстра под кроватью тому, кто точно знает, что ничего подобного не существует. Хотя нет, в душе этот кто-то как раз убежден в обратном. Существует. Вот он, сидит в кресле и смотрит на тебя.
- Сядьте, - довольно холодно и серьезно, произнесла Мадлен, словно приказ, и кивком указала впечатлительному  и перевозбудившемуся мальчонке на стул, который он сам и придвинул к ее столу, - и успокойтесь. А то мне может прийти в голову позвать санитаров и ввести вам дозу седативного, чтобы мы смогли продолжить разговор в более подобающих тонах.
Она не знала. Доктор Мадлен Вайнер, выпускница Кембриджа, проходившая практику у лучших умов в Бетлеемской больнице, вдова швейцарского банкира, что отошла от дел на целых десять лет ради нарядов, обедов, яхт и прочих скучных радостей, ничего не знала. Она просто не могла знать о том, что тут случилось тридцать лет назад. Она сама была тогда еще совсем ребенком и потому сейчас, глядя на детектива лишь отрицательно качнула головой.
- Нет, мистер Доэрти, - опять она обратилась к нему, опуская звания и должности, но уже более вкрадчивым, мягким тоном, - я понятия не имею, что случилось с вашим отцом. И ваши выпады в мой адрес сейчас кажутся, как минимум, несколько странными. Или вы уже и меня подозреваете в этом глобальном заговоре против вшей семьи?
Мадлен подалась вперед, вновь складывая руки на краю столешнице и нависая над ними, ловя взгляд детектива. Она врала. Нагло и бессовестно. Не имеет понятия? Да своими глазами видела ж.
- Успокойтесь и возьмите себя в руки, Кристиан, - чуть понизив голос, произнесла она, обращаясь к гостю по имени, словно тот уже стал ее пациентом. – А теперь, посмотрите на меня и скажите. Почему вы пришли? К кому вы пришли? О чем именно просите?
Вайнер смотрела ему в глаза, нашептывая вполне очевидную мысль. Логичную. Простую. Укладывающуюся в его общую схему заблуждений и самообмана. Мысль, что она, доктор Мадлен Вайнер никак не может быть причастна к событиям тех лет. Даже при всем желание не может, чисто физически. У нее просто не было возможности. И не надо было быть семь пядей во лбу, чтобы глядя в лицо своей ровеснице нечто такое додумать самостоятельно. Расслабляющую и усыпляющую мысль - она не враг и может стать другом. Ей нет смысла кого-то тут покрывать и не повода лгать. Он может ей доверять.

Детектив вернулся на стул и продолжил свой рассказ. Успокоился ли он? Вайнер сильно сомневалась, хотя процесс остывания был на лицо. Точнее даже, в буквальном смысле на лице. И в голосе, который теперь звучал несколько мягче, без резких, возбужденных ноток. Хотя, его гнев и возмущение теперь скользили в словах, в их подборе, в бросаемых упреках и намеках на прямое обвинение в соучастие или сговоре. Он прервался лишь на мгновение, когда рыженькая практикантка внесла поднос с двумя чашками кофе. Конечно, та была способна на большее, но в данный момент вполне годилась для выполнения обязанностей простой горничной.
- Вы действительно в тупике, - согласилась Мадлен, так и не прикоснувшись к своей чашке, когда полицейский замолк, вновь обращаясь к кофе. – И, судя по вашим же словам, уже довольно давно. А еще вам не понравится то, что я скажу.
Вайнер замолчала на мгновение, скользя оценивающим взглядом по мужскому лицу. Она была уверена на все сто, что ему ничего из сказанного не понравится. Но вот так с порога потакать его попыткам копнуть под Дом, Существ, Демонов, Ангелов и все такое прочее, Мадлен не собиралась. Можно даже подумать, что она пыталась его уберечь и оградить от падения в бездонную пропасть к которой тот так рвался. Последствия такого падения Мадлен наблюдала не раз. Прямым ярким примером оного была его собственная мать. Хлои.
Губы женщины чуть дрогнули, обозначая некое подобие снисходительной улыбки.
- Вы вольны уйти, когда пожелаете, - тут же обозначила она правила игры. – Но если это сделаете, то назад дороги не будет. Вы можете остаться и попробовать решить эту ситуацию. Со мной. Без каких либо записей и иных свидетельств нашего с вами контакта. Но я не обещаю, что буду потакать этому безумству и подыгрывать, помогая вам все глубже увязнуть в проблеме. Скорее наоборот. В данный момент, мне все представляется иначе.
Мадлен поднялась из-за стола, делая приглашающий жест незваному гостю, и опустилась на край кресла, развернутого боком столу и спиной к окнам. Детективу же она казала на диван, стоящие напротив одним боком к столу, другим к двери. Свой кофе Вайнер оставила на столе. Устроив руку на подлокотнике, женщина закинула ногу на ногу, открывая взгляду узкую темно-синюю юбку и приталенных жилет, которые прятались под белоснежным халатом. Возможно, тот следовало снять вообще, придав их разговору более неформальную окраску, но Мадлен пока не решалась идти на столь откровенное сближение и записываться к детективу в напарники по раскрытию заговора тридцатилетней давности.
- Полагаю, вам придется сначала убедить меня в обоснованности своих подозрений, - продолжила она, глядя на мужчину. – Первое, что слишком явно бросается в глаза, это наличие травмы. Детской, то есть старой. Вы ведь сами сказали, что были тогда ребенком. Травмы не залеченной должным образом и за годы превратившейся в навязчивую фантазию. Это я говорю вам не как лечащий врач, а как специалист, работу которого вы сами видели. Полагаю, если вы приходили со всем этим к другому психиатру, то он увидел именно такую картину и потому вам отказал. Так что, убедите меня, что это попытка скрыть правду, а не плод больного воображения. Факты, детектив. Те самые, что вы используете в своей работе. Неопровержимые факты и доказательства, а не вольные умозаключения и нездоровые подозрения, выстроенные на фундаменте глубокой обиды и застарелой боли от потери родителей. Вы говорите, что прошло тридцать лет? Но при этом, если рассуждать трезво и смотреть здраво застряли на первых двух стадия принятия этой само потери – отрицание и гнев. Может быть дело в этом?
Вайнер замолчала, ее взгляд застыл на серо-зеленых глазах. Она понимала, что своими словами провоцирует очередную вспышку негодования. Еще она знала совершенно точно, что мальчишка прав. Его родителей убили. Не случайно. Она знала кто, знала как и по какой причине. Даже могла вспомнить при случае, что именно было изъято и подправлено в тех старых делах, чтобы все казалось теперь самой обычной ситуацией. Мадлен только не понимала пока за что зацепился взгляд Доэрти и на чем он пытается построить свою теорию заговора. Никаких хвостов и даже малейших намеков не должно было остаться. Интуиция? Слишком уж хорошо развитая? Это не надежный инструмент и ее легко перебороть железобетонными доводами. Если понадобиться, в крайнем случае, можно и подправить воспоминания и умозаключения детектива. Но позже. Пока Вайнер хотела понять откуда тянутся нити, которые приводят Доэрти к опасным выводам.

«Я сюда не лечиться пришел», - заявил Доэрти и Вайнер снисходительно усмехнулась, в уме. Да, именно такой реакции она и ожидала, одновременно и давая выбор, и отбирая его. Своим «вы вольны уйти» Мадлен открыто вручала ему ключи от оков, равно как и «назад дороги не будет», грозила захлопнуть дверь перед его носом навсегда. Да и потом увлекла разговор в другую сторону, то сомневаясь в его здравомыслии, то взывая к оному и тыкая носом в профессиональные навыки. Наживка была проглочена и мужчина опустился на стул. Не на диван, а на стул. Проявляя бунтарское начало.
Губы доктора чуть дрогнули в намеке на улыбку. Мадлен кивнула, мол да, именно фактов и именно сейчас она желает. Вот на ночь глядя ей больше просто заняться не чем и не с кем, как только возиться с перевозбужденными мальчишками, что гоняются за химерами. Или есть чем? И даже с кем. Например, погулять с оным? Вайнер растерянно хлопнула ресницами, улыбка, приклеившаяся к губам так и застыла. Он это серьезно? На ночь глядя под моросящий с самого обеда дождь? Мадлен чуть повернула голову, бросая взгляд в сторону окна у себя за спиной.
- Пальто? - Недоверчиво переспросила женщина, явно опасаясь за свою укладку и удивляясь почему не предложили зонта.
Взгляд вцепился в детектива. Что тот задумал? Какие такие факты он может ей предоставить за пределами лечебницы? А может и не хочет вовсе? Можем реально все знает. Может не он, а она заглотила его наживку и сейчас ничего не подозревая пойдет в сумерки, чтобы больше никогда из них не вернуться. От осознания вероятности, что это не она играет тут, а с ней играют и не на жизнь, а на смерть, по спине побежали мурашки. Что Вайнер знала об этом мальчишке? Да ровным счетом ничего. Озлобленный, параноидальный наследник четы Доэрти, что каким-то чудом успел подхватить и пронести через тридцать лет «чуму», которая забрала его семью.
Ладонь скользнула по подлокотнику. Секундная пауза, грозила затянуться. Мадлен никогда не считала себя азартной. Осторожной, расчетливой, предусмотрительной – да. Справиться с буйным пациентов в стенах клиники или с зарвавшимся любовником в стенах спальни могла. Но как быть с полицейским, что на голову выше и придушить может одной рукой? Опьянить своим демоническим очарованием? Да если он точно знает кто причастен к смерти родителей, то даже разденься она перед ним должного эффекта не получит и выиграет пару секунд лишь, прежде чем распрощаться со всем что знала и любила.
Губы неуверенно дрогнули. Мадлен чуть повела плечом, пытаясь выискать нужные подсказки в выражение лица, в глазах, в позе своего собеседника, предлагающего ночную прогулку за фактами. Возбужден, агрессивен и… Взгляд скользнул по скрещенным на груди руках. Защищается? От нее? При своей-то весовой категории? Вайнер задумчиво кивнула и оттолкнувшись от подлокотника поднялась из кресла. Белый халат соскользнул с плеч, как у заправской стриптизерши и был пойман за спиной, а потом отброшен на спинку кресла.
Нет, раздеваться дальше Вайнер не планировала, но за реакцией на этот вроде бы вполне себе будничный жест следила цепко. В конце-то концов, если отбросить титулы, звания и должности, даже забыть про возраст и причина, что свели вместе, это просто на просто обычный смертный мужик тут сидит напротив. Да неужели она с ним не справится, не доводя дело до откровенного криминала? То есть, до своего убийства. Пальцы скользнули по линии бедра и замерли на талии. Мадлен чуть склонила голову на бок и протянула вторую руку, указывая куда-то за спину детектива. Указывая? Или приманивая?
- Плащ, пожалуйста, - озвучила она словом, убирая двусмысленность из своего жеста. – У вас за спиной. В шкафу. Будьте любезны, подайте.
Вайнер согласилась сходить за фактами. Как бы глупо это не звучало, а еще глупее выглядело с учетом всего того, что было ей известно. Но Вайнер все же согласилась. Вечно не живет никто, а за содеянное надо рано или поздно платить. Возможно, это и есть тот самый час, когда с нее снимут по всем долгам, за все смерти, что он Мадлен принесла этому миру в последние сто лет. Или нет. Или просто исчезнет с лица Земли еще один детектив. Оборвется не род Камминг, а род Доэрти?
- Секундочку, - улыбнулась Вайнер, не дожидаясь пока подадут ей плащ. – Я только возьму свою сумочку.
Ага, ту самую, где обычно в косметичке рядом с помадой и пудреницей хранится уже заправленный шприц с лошадиной дозой транквилизатора. Ну, на всякий случай. Они же и правда всякие бывают в этой странной жизни. Особенно, у беззащитной и хрупкой женщины, что с трудом может постоять за себя.

Отходя к столу и отворачиваясь за своей сумочкой, Мадлен усмехнулась. Собеседник ну никак ее усмешки видеть не мог, зато она увидела его реакцию. Чисто такую предсказуемую и мужскую. Почти инстинктивную реакцию самца на провоцирующую его самку. Увидела и нашла еще одну зацепку, еще одна лазейке и способ управлять, при случае, этим детективом. О, эта область управления мужчинами Мадлен была известна очень хорошо. Тут она как рыба в воде была и разбиралась куда лучше, чем в психиатрии даже.
Расстегнув небольшую, прямоугольную сумочку… Хотя нет. Это была не просто сумочка. Это была легендарная классика от модного дома Диор, которой поклонялись и принцессы, и первые леди, и мировые общепризнанные или не очень звезды. «Леди Диор» покланялась и Вайнер. Черная, гладкая и мягкая кожа ягненка, полукруглые ручки и единственное золотое украшение-брелок из четырех букв. Расстегнув сумку, Мадлен проверила взглядом наличие шприца с успокоительным во внутреннем кармашке, застегнула сумку, поставила ее на край стола и обернулась.
Детектив уже держал ее плащ. Психиатр скользнула взглядом по мужскому лицу, сделала шаг на встречу и позволила себя одеть, едва сдерживая ухмылку. Довольную. Сейчас так все быстро и почти стремительно происходит, что люди едва ли успевают назвать друг другу имена, прежде чем оказываются в одной постели. Они почти и забыли эти долгие и томительные, двусмысленные прелюдии. Те прелюдии, что способны завести много дальше, много сильнее и глубже, чем сиюминутное утоление неосознанной даже приходить.
Одна рука скользнула в рукав, затем другая, а потом Вайнер чуть повернула голову и подняла взгляд, почти физически ощущая за своей спиной мужскую мощь, выставленную напоказ по средством роста, веса и ширины в плечах. Взгляд не холодный, но серьезный, не настроенный на игры иного толка, но не отрицающих их возможное наличие в будущем.
- Это и кажется, бредом, - тихо заметила она, пользуясь близостью и паузой, чтобы вставить свою ремарку.
Пальцы скользнули по лацкану, поправляя полы плаща. Губы чуть дрогнули, обозначая снисходительную улыбку. Она не стремилась унестись прочь и оставалась на месте, оставляя детектива за своей спиной.
- О, вы тоже придерживаетесь старой мудрости? – Более заметно улыбнулась Вайнер и ресницы чуть дрогнули, хотя взгляд даже не пытался искать себе иной цели.
Флирт? Да, вполне возможно, но очень осторожный и опять же двусмысленный, как просьба подать плащ. Мадлен медленно развернулась, не разрывая дистанции и приподняла подобородок, заглядывая в серо-зеленые глаза.
- Я согласна, - так же тихо заметила она, на его попытку дать объяснение. – Согласна, что лучше раз увидеть, чем тратить время на туманные, полные сомнительных намеков объяснения. Но не согласна еще, что в лечебнице действительно что-то происходит и нынешнее руководство имеет какое-то отношение в событиям тридцатилетней давности. Быть может, прошлое. Но я бы хотела узнать, вы правы. Просто потому что от природы своей любопытна и в некоторой степени люблю всякие истории.
Губы ее вновь изогнулись в улыбке. Да уж, истории она не только любит, но понарассказать всякого может на целую серию мистических ужастиков. Только кто ж поверит, что такое реально существует? Даже сам Доэрти не поверил своей матери, когда та ему прямо указала на Демонов. Принял это тогда и принимает сейчас за некую фигуру речи. Интересно, а если она покажет ему свои крылья? Что тогда скажет детектив? О, а что скажет его психиатр или кто-то другой, кому он попытается о таком поведать?
Эти люди были так забавны. Они могли и верить и не верить одновременно. Признавать очевидное и тут же его опровергать, ища сотню доказательств чему угодно, даже тому, чего вот ну реально не существовало. Их воображение, их фантазия порой рождала просто безумно дикие предположение, хотя рассудок еще не мог допустить самого факта существования таких выдумок в реальном мире.
- Идемте, - с улыбкой сказала она, подхватывая свою сумочку и жестом указывая на дверь.

Оба ошибаемся? Мадлен лишь усмехнулась и вышла из кабинета, позволив мужчине сделать свое дело – распахнуть перед ней дверь, как то положено в приличных домах. Она прекрасно понимала, что ошибается тут только Доэрти и то отчасти. Сама же Вайнер если и могла в чем-то ошибаться, так это только в оценке его способностей. Интеллектуальных или интуитивных. Но она еще не подписала окончательного заключения по пациенту. Она пока только проводила изучение и исследование объекта, нащупывая его слабые места. Ей нравился этот процесс. В чем-то даже интимный и двусмысленный, в чем-то вполне естественный и будничный.
Проходя через холл, мимо стойки, Вайнер даже не обратила внимания на девушку. Лишь когда детектив коснулся ее руки и обратился к Мэрилин, она повернула голову и чуть нахмурилась.
- Я пока не могу ничего утверждать однозначно, - в своей излюбленной манере ответила Мадлен и двинулась к девушке, протягивая руку.
Взгляд скользнул по листкам, прикрепленным к протянутому из-за стойки планшету. Поставив сумочку на край столешницы, Вайнер взглянула на предыдущие листы. Рука замерла, не спеша ставить визу. Но лишь на мгновение. В следующую секунду Мадлен поставила росчерк и подняла взгляд на девушку, потягивая ей планшет.
- Если возникнут какие-то трудности с этим, - над «этим» Вайнер поставила многозначительное ударение, явно не собираясь обсуждать рабочие моменты при посторонних, - позвоните мне. Пока придерживайтесь моих предписаний. Никаких изменений до моего особого разрешения не вводить. Вот так дословно и передайте доктору Ллойду. Если понадобится, можете отдельно напомнить, кто тут принимает окончательные решения.
Вайнер улыбнулась и отвернулась, бросив взгляд на Доэрти. Серьезный, холодный и решительный. Пусть на дворе и был уже двадцать первый век, но война за власть между коллегами женщинами и мужчинами только набирала обороты. Последние далеко не всегда готовы были принимать равные права первых. Более того, порой даже считали ниже своего достоинства подчиняться женщинам, все еще отводя им место только у очага и люльки.
- Конечно, - бросила девушка уже почти в спину, но тут же подскочила. – Зонтик! Доктор Вайнер!
Мадлен обернулась обратно к стойке и приняла из рук заботливой сестры черный зонт-трость. Он не принадлежал ей, скорее кто-то из посетителей когда-то забыл, но был как нельзя вовремя. Впрочем, и проявленная забота тоже была к месту.
- Благодарю, - сдержанно ответила Вайнер.
Уже выходя под мелкий, моросящий дождь, Мадлен так и не знала куда все же хочет отвести ее детектив и что именно показать наглядно. Она бросила взгляд в сторону своей машины, припаркованный недалеко от входа, а потом посмотрела на мужчину. Раскрывать зонт прямо сейчас необходимости не было. Они стояли под нависающим над крыльцом козырьком, в сгустившихся сумерках, под резкими, мало приятными порывами ветра, который бросал в лицо мелкие, колкие капли.
- Вы на машине? – Зачем-то поинтересовалась женщина, видимо предполагая, что сейчас они куда поедут.
На самом деле, она не предполагала. Мадлен пыталась выяснить куда дальше лежит их пусть. Она хотела ясности и понимания, но спрашивать прямо в лоб «ну и куда теперь?!» не стала. Она скорее была готова допустить очередное заблуждение у Доэрти на свой счет.

Быстрее пешком? Все-то десять минут под дождем? Мадлен проследила за жестом, вырывая из темноты скорее по памяти, чем видя реально, небольшой парк, пару еще рабочих корпусов по обе стороны от него и несколько огороженных, заброшенных зданий, что находились за ним. Нехорошая догадка мгновенно скользнула по сознанию. Тридцать лет назад два из заброшенных корпусов еще действовали. Их закрыли не так уж и давно. Может лет десять назад. Закрыли потому что не хватало финансирования на капитальный ремонт. Проще было сократить места, не задерживать людей без крайне нужды или вообще переводить их в новые лечебницы, оборудованные по последнему слову техники.
Взгляд оторвался от тьмы поглотивший часть парка и зданий и скользнул по лицу детектива, который пользуясь ее молчанием вдруг сменил тему. Чуть склонив голову, Мадлен протянула мужчине зонтик, намекая что тот надо бы раскрыть, а потом всю дорогу держать на ее головой.
- Детектив, - вкрадчиво начала она, глядя снизу в верх и чуть забирая подбородок, - а вам понравится, если оказавшись в полицейском управление я начну прислушиваться, приглядываться, анализировать происходящее, делать свои скоропалительные выводы и потом задавать вам вопросы о ваших рабочих отношениях с напарником или кем-то младшим по званию? Полагаю, нет. И, полагаю, вы эти вопросы проигнорируете, либо переводя тему, как делаете это сейчас, либо прям отвечая, что это не мое дело.
Ее губы растянулись в довольной улыбке. Нет, она не говорила ему прямо «отвалите со своими расспросами, без вас тут разобраться не можем кто кому подчиняется». Она просто переворачивала ситуацию, меня местами задействованных персонажей. Она знала его ответ и отношение, ровно, как и она ее. Она уравнивала и очерчивала без того существующие между ними границы допустимого и дозволенного. Профессиональные, подразумевающие «тайну следствия» и «конфиденциальность информации». Казалось, вопрос исчерпан. Казалось они поняли другу друга не сказав явного нет, просто вдруг опомнившись и вернувшись на круги своя.
- Вы хотите отвести меня в старые корпуса? – В лоб спросила Мадлен, не давая возможность ответить на свой вопрос и вообще ставя точку в той отстраненной теме. – Хотите посмотреть сами и показать мне где погибла ваша мать? Увидеть место и сопоставить его с зафиксированными в отчетах записями?
Вайнер сунула руку в карман и вынула брелок. Чуть в стороне пискнула машина, мигнув на мгновение фарами, словно давала ответ вместо детектива. А может быть продолжала слова психиатра.
- Хорошо, - согласилась она, спустя пару секунд и не давая вставить слово. – Но туда не пройти через парк и там слишком темно, чтобы безопасно гулять в такое время суток. Предлагаю все же прокатиться и захватить из машины фонарик. Я вас отвезу.
Мадлен жестом указала на припаркованный чуть в стороне от парадного входа черный бентли континенталь. То самый, что мгновение назад пискнул и мигнул фарами, напоминая о себе. Указала и тут же протянула руку к мужчине, раскрывая пальцы и показывая содержимое на ладони.
- Или вы меня, - улыбнулась она.
Очередная провокация? Именно. Скорее даже демонстрация в стиле «я пойду с тобой, я доверяю тебе». Немой тенью за этим стоял вопрос: «А ты мне?». Отвечать утвердительно было бы огромной ошибкой. Мадлен была совсем не тем, кому стоило доверять в этом старом и мутном деле. Только Доэрти понятия не имел во что ввязывается и с кем связывается. Почему-то его интуиция сейчас спала. Казалось, что спала. Либо работала как-то избирательно, что вполне логично. Мадлен Вайнер не походила по возрасту на заговорщицу-подозреваемую. Внешне. Впрочем, в этот список не мог попасть и нынешний управляющий лечебницей, как почти весь персонал, что полностью сменился за тридцать лет.

- Покажу, - тихо ответила Мадлен и улыбнулась, равно как змий искуситель вручающий Еве яблоко.
Наживку заглотили с такой скоростью, что провокация даже показалась Вайнер какой-то до примитивности банальной. По сути так оно и было. Что нужно мальчишкам? Красивые игрушки. В любом возрасте. И она прекрасно понимала, что отчасти сама является такой игрушкой, а еще она знала, что имеет другие интересные мальчишкам игрушки в своем арсенале. Но самодовольство разом спало, услышь Мадлен следующий вопрос.
Знает ли она где содержалась его мать? Конечно! Точнее, это знала доктор Мадлен Камминг. А вот доктор Мадлен Вайнер знать ну никак не могла, если только заранее не залезла своим любопытным носом в старое дело. А она ведь не залезла. Ну просто повода не имела. Улыбка медленно начала сползать с лица, голова сама собой отрицательно качнулась, мол нет, в душе не ведаю, да что вы такое говорите.
- Я точно знаю, как подъехать к старым корпусам, потому что… Не важно. Знаю. - начала Мадлен уже без улыбки и с полной серьезностью пытаясь выкрутиться из сложившейся ситуации. – Полагаю, все случилось именно там, но не знаю в каком именно. Из всех имеющихся зданий подходят лишь четыре, которые в то время еще были открыты. Два оставшихся и действующих сейчас корпуса раньше использовали иначе. Это я тоже точно знаю, потому что изучала историю лечебницы в общих чертах и не так давно вставал вопрос о перераспределение имеющихся у нас помещений для более... Это тоже не важно. Смысл вы уловили.
Она опять улыбнулась, так, словно он почти вот ее раскусил, вынудив на более подробные объяснения со сливом полузакрытой рабочей информации. Да, общий смысле Вайнер донесла. Едва не спалилась как школьница, застуканная за прогулом последней пары, но выкрутиться ума хватило. Не знаю, но интересовалась, не уверена, но чисто логически предположив… Бред, конечно. Но при надобность убедительно врать она умела. Так умела, что порой сама себе готова была поверить. Надеялась, что и Доэрти поверит, заглотив все это сочетание «точно знаю», «не знаю, но» и «не важно, ну вы поняли». Надеялась, что и близость в дорогой игрушкой усыпит его бдительность, выпустив наружу чисто мужские слабости.
Только оказавшись на пассажирском сидение и пристроив рядом сумочку, Мадлен едва ли не выдохнула с облегчением, бросая взгляд на ребенка честно восхищающегося новой игрушкой. Надежды оправдались. Доэрти забыл, что он детектив и зачем сюда пришел. Конечно, эффект мимолетный, но очень в нужный момент.
- О да, - тихо протянула Вайнер, отвечая разом на оба замечания.
Машина была и превосходна, и доступна не каждому. Под стать ей. Мадлен. Любительнице дорогих изысков. И сейчас эта любительница наблюдала, как другой ценитель подобного искусства любовно поглаживает руль ее бентли. Наблюдала со смешанным чувством ревности и гордости. Игрушка то ее, но пришлось делиться. Конечно, не за так просто, а за собственные ошибки совершенные, что тридцать лет назад, что сегодня.
- Надеюсь, - заговорила Мадлен, когда машина уже тронулась и первый восторг должен был начать сбрасывать обороты, - вы помните где все случилось и понимаете, что сейчас эти здания находятся в довольно плачевном состояние. В смысле, вы не тешите себя иллюзией, что за тридцать лет там могло остаться хоть что-то реально указывающее на случившуюся трагедию и не будете крайне разочарованы, если поездка окажется пустой.
Да, надо было вернуться с небес на грешную землю. Надо было напомнить, что она сама то не забыла куда и зачем они едут. Надо было макнуть эту перевозбужденную и разгоряченную урчанием мотора, запахом кожи и дерева голову в ледяную воду неприглядной реальности. Ну и подлить немного масла в огонь, зародив между делом мыслишку, что поездка в такой машине и с такой женщиной рядом пустой не может быть по определению. Что цель на самом деле просто повод покататься и побыть наедине. Быть может. Если просто на мгновение допустить вольную фантазию. Вайнер скользнула взглядом по рукам, сжимающим ее руль и по профилю водителя, сидящего на ее месте. Уступка. Она напомнила себе, что иногда все же надо идти на уступки ради некой высшей цели. Именно цели, в не надуманного повода. Губы ее вновь тронула снисходительная улыбка.