Утро выдалось дождливым и суетным, Ирэн оставила машину на парковке для сотрудников и поспешила внутрь. Стоило зайти в холл, где её встречали с улыбкой и любезно желали хорошего дня, как все тревоги уходили прочь. Она спешила в кабинет, чтобы облачиться в идеально сидящую на ней форму, привычным жестом поправить воротник-стойку и закрепить бейдж, пройтись пальцами по гладким матовым чулкам и проверить хорошо ли сели туфельки. Да, именно так она представляла себя, когда мечтала о том, чтобы попасть в одну из лучших клиник города. Ни одно платье не подчеркивало её фигуру, как эта, казалось бы, скромная рабочая одежда. Выйдя в коридор, медсестра направилась в палату занятую «особенным» пациентом, осведомиться о состоянии которого приходил лично доктор Рейнер.
Она осторожно приблизилась к закрытой ширмой медицинской кровати, прислушиваясь к ритмичному звуку датчиков и аппарата искусственной вентиляции легких. Сняв прикрепленный планшет и изучив пациента еще до того как увидела его ближе, Ирэн обратила внимание на оставленную в углу пометку, являющуюся внутренним языком символов для сотрудников клиники относящихся к «существам».
- Ангел. Кто бы сомневался…
Ирэн улыбнулась, подув на завивающиеся пряди и на мгновение отвлеклась от работы, рассматривая мужчину. Он выглядел замученным и беззащитным. Без сомнения, даже во сне пациент ощущал боль, судя по напряженным бровям и скулам. Запах антисептика и ряда медицинских растворов перебивал аромат цветов. Вряд ли ангелу без сознания было до них дело.
Девушка потянулась к одному из скромных «мужских» букетов, подумав о том насколько странная это традиция – приносить больным цветы. Ведь если задуматься, они обречены на смерть и внушают сомнительную надежду до тех пор, пока не начнут увядать.
На столике была так же пара открыток, толстый конверт из отдела инспекции Garda и забавного вида медведь в полицейской форме с заметным ярлыком, где отчетливо виднелась надпись: «Выздоравливай, шеф». И ничего от семьи или близких.
- Я о тебе позабочусь.
Медсестра провела пальцами по коже на груди, едва ощущая тепло и биение сердца через тонкий латекс перчаток; подцепила зажим скрепляющий бинты и осторожно потянула тяжелую пропитавшуюся ткань. К её изумлению на месте, где недавно так обильно сочилась кровь,  остался лишь тонкий шрам, напоминающий царапину.
- Ах! – Она вздрогнула, поймав на себе свирепый взгляд голубых глаз и испуганно отпрянула назад, чувствуя боль в запястье от того как его сжимали сильные пальцы мужской лапы.
- Пустите, мне больно!
Ирэн понимала, что ей не угрожает опасность, но этот взгляд…
Рука невольно потянулась к тревожной кнопке и окруженный сгустившимся в палате персоналом напуганный ангел, вновь потерял сознание.
- Шон… Шон. Где, Шон?
Бормотал Дэн, приоткрыв тяжелые веки и щурясь от пробивающегося сквозь жалюзи света. Горло саднило от вытащенной трубки и ужасно хотелось пить. Он облизал пересохшие губы, на вкус похожие на старую ментоловую жвачку.
- С возвращением, комиссар О'Райан.
Немецкий акцент и столь непривычная форма обращения еще больше сбивала его с толку, чем белые стены и онемение во всем теле. Минуту назад он во сне бродил по нескончаемым темным коридорам, ища напарника, а сейчас…
Зрение постепенно фокусировалось и детектив уже мог различить высокую фигуру напротив. Мужчина в темном костюме с накинутым на плечи белым халатом, внимательно изучал его и заносил пометки в блокнот, то и дело, поглядывая на часы.
- Как ваше самочувствие?
Как бы невзначай поинтересовался доктор, и подступающее негодование требовало от Дэна раздраженно рыкнуть – «Вы что, сами не видите?».
- Что с Коннолли?
Не унимался ангел.
- С ним все в порядке, пара царапин и легкое сотрясение.  –  Констатировал мужчина по фамилии Рейнер, сложив губы в нечто наподобие успокаивающей улыбки от которой веяло холодом. Услышав это, Дэн облегченно выдохнул, отвернувшись и сглотнув ком в горле.
Ему хотелось поскорее выйти отсюда, уехать куда подальше, спрятаться и не подпускать к себе никого. Ни единой души с благими ли намерениями или нет. Он и прежде чувствовал себя так, будто родился без панциря, а сейчас и подавно его уязвимое тело саднило от боли.
Хватит с него. Нужно хоть иногда идти на поводу у банального инстинкта самосохранения.
- Вы что-нибудь помните с того момента как впервые пришли в сознание?
Разбирать речь доктора было сложно, по крайней мере, сейчас, когда уши заложило «ватой».
- Нет. Отозвался детектив.
- Можете назвать свое полное имя, место и дату рождения?
Дэна мгновенно скрутило от негодования.
- Я ослаб, но не ополоумел. Рявкнул О'Райан, озвучивая выученную формулу и осекаясь лишь на дате рождения, отсчитав 33 от 2016 года. Рейнер недоверчиво взглянул на него и, сохраняя спокойствие, вновь «наградил» этой странной искусственной улыбкой.
- Отдыхайте, комиссар. Покой для вас лучшее лекарство.
Детектив проводил взглядом непрошеного гостя, испытывая неприязнь ко всем, кто видел его в этом жалком положении.
- Домой, как же я хочу домой…
***
Выйти из машины стоило огромных усилий, минут двадцать Дэн буравил взглядом темный фасад, раздумывая над тем – не уехать ли молча в никуда, сложив свои полномочия. Как так вышло, что он стал заложником Дома и марионеткой благодетеля Бирна? Доверительные беседы, протянутая рука помощи и немного бурбона, вот и все - за что купили детектива. О'Райан ударил ладонями по рулю уже не своей машины, которую нужно было вернуть на стоянку в ближайшее время. Злость сменилась отчаянием, и он положил тяжелую голову на сложенные руки.
- Что мне теперь делать?
Гарда назначила встречу с дисциплинарным советам по поводу отстранения детектива от должности, ввиду злоупотребления полномочиями и имеющихся проблем с психической нестабильностью. Он всего лишь выполнял свою работу…
- Чертов Дом, чертов Бирн, чертовы существа!
Его жизнь только начала входить в колею, работа, подстегивающая его интерес к тьме в чужих умах и дающая веру в собственное исключительное предназначение. Квартира, пусть и не являющийся его, но уже обжитая  и ставшая настоящей крепостью. Коллеги…
Крылья наличие которых Дэн игнорировал, болезненно сдавило от спазма и пришлось выбираться из машины, чтобы справиться с тем, о чем он так мало знал. Серые, встопорщенные и местами поредевшие, словно помятые – они почти его не слушались, асимметрично раскрывшись и сложившись так, что хотелось их уже вырвать.
- Ненавижу.
Каждый шаг давался с трудом, пара ступенек перед массивной дверью походила на лестничный пролет.
-Только бы никого не встретить…
Мрачно подумал О'Райан, толкнув ручку и заходя. Внутри было тепло, пахло сдобой и, похоже, все собрались на кухне. Да, точно, Дэн отчетливо слышал заливистый смех и голос Фаолана, о чем-то оживленно повествующим собравшимся.
Проскользнув дальше, двигаясь к кабинету Алана, детектив в нерешительности замер. Он был зол, потерян, разочарован. Но это не являлось уважительной причиной, по которой стоило бы уходить со службы.
Малодушие? Что если его обвинят в трусости? Но ведь Дэн не трус, он никогда не пасовал перед трудностями…а сейчас?
Нет, хватит. Он не хочет больше нести тяжелый груз ответственности за всех кого не спас. Он теоретик, исследователь, но ни как не ангел возмездия с мечом в руках. Это не его. Защищая одного, ты убиваешь  или обрекаешь на медленную  смерть в заточении другого. Что есть то самое «добро», которое побеждает? Всего лишь чьи-то обеленные интересы.
Глубокий вдох.
Алан на месте. Не удивительно, что ему до суеты домочадцев? Демон не успевает открыть рот, плотно сжимая тонкие губы и с некоторой долей удивления и озадаченности смотрит на стремительно движущуюся к нему грозовую тучу по имени Дэн О'Райан.
- Я ухожу.
Припечатывает детектив, даже не поприветствовав, словно находясь в едином мысленном потоке с Бирном все это время и потому не чувствуя необходимости восстановить разрыв.
- Генри Брэйден. Убийца Кевина Ласса и Айлин Вайт. Подозревающийся в ряде других преступлений против существ и людей…
Закончил ту же семинарию, что и вы. Работал артефактологом в дублинском Доме, поддерживал с вами связь…Все это время!
Во взгляде ангела полыхал огонь, и казалось, он сейчас от души треснет сжатым кулаком по столу.
Шанса вставить и пару слов Дэн не давал. Швырнул на стол свой жетон сотрудника  Дома с защитными символами и понятными только существам обозначениями.
Кажется все притихли.
- Я больше не хочу ничего знать, ни про дела Дома, ни про вас, Алан.
И будь моя воля, я бы допросил вас, но уже в иных условиях, менее комфортных и не располагающих к этим нашим…
Процедив сквозь зубы.
- Разговорам по душам.
Поиски бессмертия, подковерные игры за власть, существа не видящие границ и находящиеся под вашим патронажем.
Мне это все осточертело!
Дэн схватился за грудь, ощутив как зажившая рана начинает расходиться и оперся ладонью о край стола, тяжело дыша.

Не проронить и слова оказалось не так уж и сложно. Дэн даже проигнорировал желание сделать вполне обоснованное замечание-просьбу скинуть скорость там, где это не положено, но осадил внутреннего полицейского. Мысли запутались в тугой узел и от того, ангел стал тих и неприметен, погрузившись в тяжелые раздумья на заднем сиденье и ловя периодически на себе пристальный взгляд Алана, отвлекающегося от дороги.
Смятение и стыд водрузили свои лапы на уставшие плечи и вмяли детектива в кресло. К нему постепенно стали возвращаться воспоминания того, как он приходил в сознание, урывками воспринимая реальность. Его навещал Шон, улыбчивый и непосредственный он был как никогда серьезен, даже оставив такой милый пустяк  вроде игрушечного медведя. С ним пришла, кажется, та самая девушка, о которой он невзначай рассказывал, делясь историями на грани со смешной выдумкой. Дэн запомнил аромат её духов, вернувший на мгновение его к жизни, став яркой вспышкой в стерильном пространстве. Он ощущал прикосновение мягкой ладошки Хиллари и совершенно точно слышал голос Бирна, о чем-то обеспокоенно осведомляющегося. От него же были и цветы. Не просто заурядный букет соответствующий требованиям больничного этикета, а вполне личное послание – не сдаваться и верить в лучшее.
Ангел не привык к заботе и вниманию, поэтому игнорировал их, даже тогда, когда благие намерения окружающих были вполне обоснованы для его, как он считал, проницательного ума. Так, детектив в упор не замечал все усилия, что прилагал стажер в попытках наладить контакт и просто приглядеть за своим неуклюжим, мрачным шефом. Это выражалось в мелочах, осторожных попытках его социализировать или в уважительной дистанции, позволяющей О'Райану чувствовать себя комфортно.  После того как  Коннолли спас ему жизнь, он несколько прозрел в отношении недооцененного молодого демона.
Что же касалось Бирна. От одной мысли о нем, все внутри напрягалось подобно сжатой пружине. Чутье подсказывало, что демон не так-то прост. Что это личность возможно даже не осознающая свои манипуляторские качества и ту разрушительную силу, что несет намерение взять под контроль мирской хаос. Дэн мог бы привести с десяток нелицеприятных совпадений и отсылок ведущих к Бирну за время пока расследовал дела связанные с существами. Но на каждое из них Алан либо взывал к совести параноющего ангела, либо приводил «железное» алиби, обе тактики срабатывали безотказно. Еще действеннее были попытки проявить почти отеческую заботу и опеку, давя на больное – на одиночество.  Даже сегодня, не дрогнув пред «бурей», а просто сгребя его волевым движением и встряхнув как следует, демон  мгновенно усмирил разбушевавшегося детектива.
Несомненно, природное любопытство толкало к изучению Дома и его Наставника, но инстинкт самосохранения тому препятствовал, убеждая в опасности затеи. Впрочем доводы разума уже не довлели над О'Райаном отправившимся на глухой остров в компании того, кто теоретически мог быть причастен и к жестоким убийствам в поисках бессмертия, и в пропаже  Кэтрин Маклир.
Ламбей встретил детектива мелким накрапывающим дождем и туманом.  Ботинки скользили по траве, такой густой и сочной, что казалось, будто идешь по упругой зеленой перине. От чистого морского воздуха кружилась голова, и Дэн привычно похлопал себя по карманам в поисках сигарет, чтобы вернуть зону комфорта, заставив организм страдать от едкого прогорклого дыма, возвратив его в «рабочее состояние».
- Ощущение, будто идем на эшафот. Отозвался ангел, нарушив тишину и подняв глаза, увидел дом. Один из тех, что обычно являются пределом мечтаний для представителей среднего класса. Неловкая пауза слишком затянулась и детектив, подняв ворот, напрягся, чувствуя себя непрошеным гостем или заложником. Единственное, что его несказанно радовало – это отсутствие людей, городской суеты вокруг и нескончаемого гула. Только шум бьющихся о скалы волн, шелест листвы и завывание ветра.

В предложении Алана выбрать любую спальню  читалась какая-то усмешка, поскольку первая дверь, за которую уцепился взгляд, была открыта. Другие он попросту не стал проверять. Дэн не был прихотлив в выборе, более того он терпеть не мог что-то сравнивать в поисках лучшего варианта и предпочитал действовать по наитию.
Войдя внутрь комнаты, детектив отметил, что та на порядок уютнее места, где он отходит ко сну и встречает очередное хмурое утро. Даже не смотря на то, что постоянно здесь никто не жил, все вплоть до мелочей было подобрано с душой. Запах дерева, рамы с ботаническими иллюстрациями, старые часы с тихим убаюкивающим ходом, книги: собрание сочинений Джойса, пара томиков Шекспира и справочники о лекарственных растениях. Громоздкий шкаф, почти подпирающий собой потолок, напомнил ему тот самый, с входом в Нарнию и от данной ассоциации родом из детства, ангел улыбнулся впервые за день. Он взглянул на широкую кровать, столь педантично заправленную подобранными по цвету одеялами и бельем и осторожно присел на край, потянувшись рукой к пузырящейся от потока воздуха газовой тюли. Там за матовым полотном распростерлись бескрайние просторы водной глади, сливаясь с серым небом. На мгновение ему показалось, что он дома…
Однако, что-то не давало ему покоя. Какая-то упущенная деталь. Да, точно, чемодан. Тот чемодан, о который он постоянно запинался и при этом руки все никак не доходили спрятать его подальше. Казалось, убери его с глаз долой, и вся твоя жизнь пройдет в заточении на изумрудном острове.
Дэн изменился в лице, подцепив своего редкого спутника за ручку и ощутив его тяжесть, раздраженно скривил губы. Кто-то был у него дома, собрал вещи… От этой мысли краска сошла с лица и дрогнули пальцы. Словно единственная преграда от внешнего мира, на которую он так всецело полагался, стала неосязаемой и любой мог вторгнуться в его личное пространство.
Ангел стянул тяжелый пропитавшийся влагой пиджак и со злости швырнул его на кровать, потирая лицо и думая как бы ему сейчас сгоряча не устроить скандал в гостях.
- Успокойся, ничего страшного не произошло. Тебя, в конце концов, видели жалким куском мяса, утыканным трубками, а ты сейчас кипятишься от того, что кто-то позаботился о твоем комфорте? Ну же, Дэн.
Потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Дэн провел ладонями по лицу и, встряхнув головой, решил не поднимать этот вопрос и вернуться к Бирну как ни в чем не бывало.
Тот как раз был увлечен решением бытовых дел, за что стоило поблагодарить демона, поскольку тепла сейчас отчаянно не хватало.
О'Райану устроился напротив, уклончиво отводя взгляд в сторону и ведя себя так, будто язык проглотил. Участливый Бирн загонял его в тупик, вынуждая путаться в своих мыслях и отношении к нему, к окружающим вообще. Все было бы в разы проще, держись он холодно, на расстоянии.
Порой ему так нужен был понимающий друг, способный вынести тяжелый груз ответственности за запутавшегося и разочарованного ангела. Но Дэн не мог для себя ответить, что бы тот получил от него взамен? Горячее сердце бросалось на амбразуру – защиту, верность, признание, доверие, самоотдачу…что еще, что еще?!  Ум же деликатно уточнял – возможно, любовь? И Дэн замыкался, любил ли он кого-то, хотя бы себя?
Погрузившись в мысли, детектив не заметил, как Бирн оказался ближе, потянувшись к его груди. Он дернулся назад, угрюмо глянув из-под бровей и дотянись до кочерги, то непременно бы рефлекторно вытянул её, держа демона на расстоянии. Но спокойствие во взгляде патера и то, что он не убрал руку, несколько ослабило агрессивные защитные механизмы. Ангел неохотно, но подставился, расстегнув верхние пуговицы рубашки. Шрам становился все менее приметным и это настоящее чудо, чудо стоившее Алану немалых усилий и не самой выгодной сделки.  Ангел умирал не от раны, а от нежелания жить, что в принципе претило его сущности.
- Ощущение будто и не затягивалась вовсе.

Слова Бирна подобно воскресной проповеди проникали под кожу, согревали и успокаивали встревоженное сознание. За его тихой неторопливой речью можно было различить искренне участие и желание помочь. Прежде это вызывало отторжение, подозрение, смятение и загоняло детектива в угол, вынуждая принять чужую доброту и сочувствие. Алан напоминал сейчас ловчего, действуя размеренно, стараясь быть кротким и не спугнуть и без того постоянно напряженного, нервного ангела. Сам же разморенный теплом и ароматным чаем Дэн, без внутреннего сопротивления внимал убаюкивающим интонациям, едва различая, о чем повествовал патер.
Реальность медленно уплывала от него и если бы не предложение покинуть дом, то детектив наверняка бы уснул, впервые за долгое время, почувствовав себя в безопасности.
Выглянувшее солнце теплыми лучами-ладонями коснулось бледного лица и Дэн улыбнулся, взглянув на Алана все еще настороженно присматривающегося к нему. Это было своего рода выражением благодарности и шагом навстречу к тому, кого он совсем недавно обвинял в заговоре с жестоким убийцей и готов был поклясться, что пред ним сущий Дьявол под личиной благодетеля.
Путь к обрыву сопровождался мысленным диалогом и редкими переглядываниями, чтобы убедиться, что оппонент не теряет нить «разговора» и присутствие духа. Дэн крадучись подошел к краю, нерешительно всматриваясь вдаль и испытывая легкое головокружение. Страх высоты, сама мысль о том, что почва под ногами зыбка и в любой момент может провалиться, заставляла его горло мгновенно пересохнуть, а ладони покрыться испариной. Но именно сегодня он решил начать все заново, отпустить страхи и, наконец, позволить  взять время для того, чтобы разобраться в себе. Ноги сами его несли к черте, за которой был бескрайний простор  и буйство стихии. Присутствие Алана рядом напоминало о необходимости видеть лучшее, позволить миру заключить израненную душу в объятия и более не сопротивляться, выбрав следование к лучшему.
Все же Бирн был удивительно поэтичен в приведенных примерах, что детектив отметил про себя, находя занятным то, насколько наблюдателен и чуток был демон. Задумавшись над поставленным пред ним вопросом, Дэн с теплящейся внутри надеждой, готов был дать ответ, способный изменить его жизнь.
Рука наставника ободряюще сжала его плечо, отчего  захотелось как можно скорее поделиться своим решением, но…
Мгновение и с едва слышным шорохом его ноги соскальзывают. Глаза округляются от ужаса и легкие, словно сплющенные в толстую мембрану прижимаются к ребрам. Дэн не может понять, что случилось, почему и действительно ли это происходит с ним наяву. Крылья за спиной облепили тело, длинными перьями тревожно взметнувшись в небо и дрожа в стремительном воздушном потоке. От них не было совершенно никакого толку и даже сейчас, приближаясь к острым скалам, ангел не мог заставить бесполезные «отростки» пошевелиться. Да и не хотел.
- За что? – Сорвалось с губ и утонуло в гуле бьющихся волн. Потускневшее небо обрушилось на него всем своим весом и осознание того, что через мгновение его кости раздробит, сперва разрывая плоть, далось удивительно легко. Ужасная, весьма символичная смерть. Знал ли Алан о принадлежности О'Райана к тем редким существам, что не могли летать? Неужели обращая внимание на состояние его крыльев, демон никогда не предполагал, что встретит подобный случай вживую?
Лучше бы так…
Одно крыло все же конвульсивно выпрямилось, перевернув детектива в воздухе. Близость собственно кончины стала уже неоспоримой и Дэну оставалось лишь сделать последний вдох, зажмурившись и инстинктивно вытянув вперед руки.
Все мысли рассеялись и впервые он услышал сквозь крики чаек и шум воды, ту особенную звенящую тишину, когда все вокруг замерло и сердцу неведом был страх.

Дэн не различил вопроса и выжидал лишь момента, когда демон ослабит хватку. Стряхнув его с себя, детектив грубо повалил Алана на спину и до боли сдавил его шею, яростно сверкая безумными глазами.  Крылья за его спиной угрожающе встопорщились, закрыв серым безобразным полотном потускневшее солнце. Его сердце наполнилось испепеляющей ненавистью к демону, вцепившемуся в налившуюся свинцом руку. Пульс так громко барабанил в ушах, что было почти не слышно сиплое хрипящее дыхание.
- Ты, ничем не лучше всех их. И как я мог тебе довериться? М? - наклонившись, холодно процедил Дэн, ощущая кончиками пальцев как под ними слабеет пульс. Он был сам не свой, не испытывал привычного страха причинить боль другому, вообще не думал о том какие могут быть последствия у проявления его обиды и злости. Осознание того, что вероятно какая-то часть его души разбилась, пропав во тьме холодного Северного моря, пришло не сразу.
- Дэн. 
Имя прозвучало едва слышно, немного отрезвив ангела, упивающегося мгновением, когда можно было, наконец, ответить мирозданию оплеухой, вместо того, чтобы подставить щеку.
Стиснув зубы, он смотрел на теряющего сознание Бирна. Лицо его оставалось совершенно бесстрастным, даже не смотря на то, что из глаз предательски лились слезы. Руку он убрал так же резко как она сомкнулась, перебив кадык. Демон закашлялся, инстинктивно выгнувшись под ним и царапая ногтями землю. На коже красовались  посиневшие с багряными разводами отпечатки пальцев, они не сходили еще неделю, даже не смотря на отчаянные попытки ангела залечить последствия своего негодования.
Дэн молча поднялся на ноги, отряхнулся и, наблюдая за тем как свежий воздух, словно бритвой режет глотку патера, не сделал и малейшего движения в его сторону. Выглядел он грозно, в руках не хватало лишь огненного меча.
- Алан…
Предложение помощи было встречено недоверием и демон не сразу потянулся к нему, сперва отшатнувшись и пытаясь различить в темном силуэте пред собой с кем все же имеет дело. Детектив не думал покидать его, горделиво запираясь в своих покоях или же с разбегу броситься в обрыв, доказав себе и возможно другим – что доверия, любви и дружбы попросту нет. О'Райан помог несостоявшемуся наставнику подняться, поставив плечо и двинувшись вперед, к дому. За ними тянулся шлейф из осыпавшихся серых перьев и на пороге уже стало заметно, что крылья просто исчезли из виду.
- Вам следовало бы отдохнуть. И мне. - произнес ангел, прервав на полуслове и убедившись, что пострадавший в состоянии позаботиться о себе, отстранился. Бесцеремонно взяв со столика графин с виски, он показал всем своим видом, что не желает общаться и проследовал к себе в комнату. Растянувшись на постели, Дэн вслушивался в тишину между ходом часов, то и дело, присасываясь к горлышку. Напиться так и не вышло, трезвость и ясность ума как назло делала восприятие реальности и её проблем почти невыносимым. Однако, ему действительно стало легче. Ангел еще не заметил исчезнувших крыльев, но что-то ушло с ними в небытие, подготовив к новому этапу в жизни. Даже после содеянного, он не чувствовал мучительного стыда и раскаяния, только разливающееся по венам умиротворение.
- Агрх! Вздрогнув прохрипел детектив, чуть не выронив  прижатый локтем опустошенный графин. На часах было 3, в темноте он едва различил светящиеся стрелки. Горло стянуло от жажды и волей-неволей пришлось спуститься вниз, следуя по изученному маршруту. Алан вероятно уже спал и О'Райан в этом убедился, застав патера на диване. Крадучись он прошел к кухне, набрал стакан воды и на некоторое время, серой «горгульей» неподвижно стоял напротив, наблюдая насколько демон опрометчиво безмятежно спит, подставив безобразные синяки тусклым лучам луны.
Накрыть его одеялом и уйти стоило больших усилий.

Утро выдалось тяжелым. Пришлось пойти на сделку с совестью, чтобы вообще показаться на глаза Бирну. Осознание произошедшего застало Дэна врасплох, когда он не готов был принять груз ответственности за свое поведение, хотя бы потому что каждая мысль заставляла воспаленный мозг болезненно конвульсировать, а тело изнывало от жажды. Бледная взлохмаченная физиономия угрюмо уставившаяся на ангела в зеркало ванной комнаты, буравила его взглядом даже когда он пытался отвлечься от самобичевания и сосредоточиться на счете движений зубной щеткой. Очень некстати вспомнилась Англия и тот опыт, что вынудил его покинуть родные края. Дремлющие в душе ярость и обида толкали его на опрометчивые поступки, особенно когда он руководствовался своими представлениями о справедливости и морали.
- Черт…
Умывшись, буркнул Дэн и понурил голову. Ему было ужасно стыдно, так стыдно – как бывает всерьез провинившемуся ребенку в ожидании наказания. Наивные попытки сознания уйти в глухую оборону и обличить все самозащитой потерпели неудачу, столкнувшись с врожденной ангельской порядочностью. С одной стороны, по-мужски он был прав и ведь даже сдержался, чтобы не вмазать со всех сил по лицу. Такие разборки на раз расставляли все точки над «i» и обычно не доходили до летального исхода. Но с другой, теперь уже бывший детектив явно пребывал в состоянии аффекта, задавшись целью выместить всю накопившуюся злобу. И тогда он не отдавал отчета в своих действиях, почти задушив прижатого к земле демона. Было в этом что-то несуразное, ведь чудовища упивающиеся насилием всегда вызывали у ангела отвращение. Как так вышло, что он сам на мгновение к ним примкнул?
Пригладив непослушные волосы, О'Райан бросил попытки привести себя в порядок, ограничившись лишь свежестью одежды и дыхания. От запаха алкоголя в душной комнате ело глаза и к своему удивлению, помимо нагло реквизированного виски, Дэн обнаружил еще пару бутылок шнапса, о которые чуть не навернулся, не приметив их на полу. Видимо в поддатом состоянии он какое-то время слонялся по дому, ища чем поживиться с целью  самонаказания жестоким похмельем.
Прикрыв лицо ладонью, ангел поджал губы и сделал глубокий вдох, пообещав, что это было в последний раз и больше подобного не повториться. По возвращению он обязательно купит Алану приличный виски, в качестве извинения за возмутительное поведение. Впрочем, этого вряд ли было бы достаточно и раскаяться стоило уже сейчас.
Путь до кухни сопровождался чередой препятствий вроде уходящей из под ног лестницы, жуткого шкворчания режущего слух, слепящих лучей солнца. Но ничто из перечисленного не помешало проигнорировать то, как напрягся Алан. Как минимум перья на черных ухоженных крыльях настороженно приподнялись и приняли вид взъерошенный. Дэн попятился назад, еще не придумав речь и то, как обратиться к Бирну после случившегося.
Благо, демон взял ситуацию под контроль, устраняя проблемы одну за другой. После таблетки аспирина гул в ушах немного стих, затем вернулась трезвость мысли.
Нащупав рукой стул, растрепанный хмурый  ангел,  наконец, примостился, чтобы со своей просыпающейся неуклюжестью в обществе другого, не стесни что-нибудь.
- Я…нет, душить не собираюсь. – отводя виноватый взгляд в сторону, стараясь не смотреть на оставленные синяки от рук, он покраснел.
- Мне стоит принести свои искренние извинения. Я был сам не свой и мне очень жаль, что так вышло. В том состоянии, что я прибываю уже долгое время и, учитывая мои, хм, «особенности», я не понял вашей затеи. Мне казалось вы осведомлены о том, что не все существа пользуются дарованными им привилегиями, а некоторые и вовсе пытаются жить простой-человеческой жизнью.
Дэн нахмурился, разглядывая сбитые костяшки, только сейчас ощутив как ноют руки. Значит, где-то была еще и попорченная мебель.
- Мда… Не считаю нужным оправдываться в сложившейся ситуации, поэтому готов все компенсировать материально. С услугами детектива Гарды я, увы, более помочь не могу.- сейчас отчаянно захотелось приложиться к бутылке вновь, но вместо этого ему подали свежезаваренный кофе.
- Я с недавнего времени отправлен в отставку. Совет решил, что я представляю угрозу не только для себя… Последний инцидент убедил их в решении отстранить меня от должности. Мой напарник чудом легко отделался и если бы не он, то сейчас этот диалог бы не состоялся…
Тихо отозвался Дэн. Алан все это время внимательно его слушал, от чего вдвойне становилось не по себе. Его внимание, доброта и принятие недостатков существа напротив, делало О'Райана заложником собственного кредо. Если тебе протягивают руку, то и ты должен пойти навстречу.
-Что касается крыльев – нехотя продолжил он, на мгновение замерев  и в недоумении  обернувшись. Потом недоверчиво покосился на Бирна, нахмурился и явно пребывая в состоянии растерянности о чем-то задумался.
- Они всегда такими…были – слова едва сходили с языка. Непривычная легкость сейчас напротив «прижала» его к земле.
- Я рос в окружении, где не было подобных мне существ или я просто не видел их. Даже сейчас не всегда распознаю кто предо мной, концентрируясь на другом. Болезненное  появление крыльев, невозможность поделиться пережитым с другими и осознание своей «неправильности» или сумасшествия, вынудили игнорировать их присутствие, как и всё, что связано с жизнью Дома.
Мне бы не хотелось развивать эту тему…
Стало тихо и немые вопросы к друг другу перебивал лишь звук капающей воды из крана.